Белые стены, сертификаты, офисный столик в углу, уставшие лица родственников зависимых. Илья начинает занятие. В группе тишина: участники внимательно слушают. У каждого из присутствующих здесь ребёнок находится либо на реабилитации, либо прошёл её и пытается жить в трезвости. За чашкой чая с печеньем участники группы рассказывают о ломках своих детей, галлюцинациях, срывах, депрессиях, о реабилитации и жизни после.

В этом месяце у Ильи праздник: девять лет трезвости. Он показывает мне фотографию девятилетней давности. Его трудно узнать на этой фотографии.

— Моя история началась в Курске. Я жил в районе, где наркотики были в моде. Нам с товарищами нравились ребята, которые варились в криминале: они имели авторитет в нашей компании, ездили на крутых тачках, с ними всегда были классные девчонки, постоянные тусовки. В детстве мы играли в футбол во дворе, но со временем игры изменились. В один момент ты выходишь во двор, а там все пыхтят и дуют, колются. Нас затянуло в этот социум, мы не хотели менять его ни на какой другой. Дальше появились сложные, тяжёлые наркотики. Героин, опиум, мак — классический набор.

Вскоре начались проблемы с законом: меня судили по статье за употребление наркотических веществ. Несколько раз вызывали в суд свидетелем. Нас с друзьями ловили на съемных квартирах и задерживали. Я лавировал как мог. Хотя, думаю, в этом деле я бы не справился в одиночку. Каждый раз меня откупал мой дядя. Он был серьёзным коммерсантом в Курске.

После ряда таких дел я решил завязать — женился, получил образование, занялся жизнью и не думал о наркотиках. Настал промежуток временного благополучия. Я получил юридическое образование: думал, что буду обманывать полицию и отмываться от своих грязных дел. Наркотики продолжали играть главную роль в моей жизни, а за ними стояло воровство и мошенничество — именно так я представлял своё «светлое» будущее.

Я жил с женой, но у нас не было семьи. Я снова подсел на иглу. Жена жила в аду. Я сделал из нашей квартиры варочную и целыми днями кололся там с друзьями. За год до реабилитации жена выгнала меня из квартиры — не выдержала. Однажды вечером я, как обычно, готовил себе порцию дозы, чтобы протянуть до утра. На руках уже не было видно вен, и я начал колоться в пах. Так проще. Там толстые вены — в них точно не промахнёшься. Процедура называлась «открытие паха». Среди наркоманов говорили: «Открыл пах — открыл крышку гроба». Я сварил раствор, ввёл иглу и уснул. Проснулся от пощёчин жены. Смотрю вниз — в паху торчит шприц, под ногами лужа крови, жена бегает в истерике по кухне. Мы развелись.

После развода с женой я жил с родителями. Они догадывались, что я употребляю, но окончательно убедились, когда я начал воровать у них деньги и выносить из квартиры имущество. Отец забрал у меня ключи от квартиры и выгнал: захлопнул передо мной дверь. Без семьи я умирал. Сначала было круто: я проводил время с друзьями на квартире у знакомого, кайфовал, радовался жизни и новой дозе. Тогда я не понимал, что на самом деле пал на дно употребления. В соседней комнате жил хозяин квартиры. Он редко вставал, потому что уже гнил: у него был сепсис, язвы и дырки по всему телу. Страшное зрелище.

Гниющее тело стало для меня конечной точкой. Я решил вернуться домой, надавить на жалость матери — вдруг примет обратно. Состояние было не лучшее: крах, на грани жизни и смерти. Подхожу к подъезду, звоню в домофон: «Мам, дай хоть умереть дома, мне плохо очень».

Мама меня впустила, накормила, я помылся. Мы поговорили и решили, что пора бы уже завязать с наркотиками. Тогда я твёрдо осознал: поеду в реабилитационный центр, там будет лучше. Я уже устал от употребления и постоянного поиска дозы. Только наркотики поддерживали во мне жизнь. Употреблять я не хотел, не мог, но и не употреблять тоже не мог. Чтобы встать с кровати, мне нужна была доза «на ход ноги».

В реабилитационный центр я планировал отправиться наутро. Мама была рада, что я принял решение сам, и расслабилась. Везти в реабилитационный центр меня должна была тётя. Она и совершила роковую ошибку: по моей просьбе дала мне деньги. Я выхватил их у неё из рук и сбежал в аптеку, чтобы накупить таблеток, а потом маршрут известный — в квартиру, варить. Помню ночь, когда возвращался домой под дозой, и утро, когда мама меня будила, чтобы ехать в реабилитационный центр:

— Всё сынок, поехали.
— Мам, я не хочу никуда ехать, отстань.

Она знала, что я под дозой. Исчезло то дно, на котором я лежал. Теперь можно употреблять с комфортом: я в тепле, у меня есть место, где накормят, оденут, примут.

Чтобы избавить человека от зависимости, нельзя создавать вокруг него комфортную среду.

В реабилитационный центр я всё же попал: мать позвонила родственникам, они силой затащили меня в машину и отправили в клинику. Избавиться от зависимости было сложно. Спирт из процедурной не воровал, но желание употребить хоть что-то преследовало постоянно. Были попытки закурить. Меня бесили «группки» для зависимых в стиле: «Здравствуйте, меня зовут Илья, и я наркоман». Раздражало ужасно и то, что я в замкнутом пространстве под наблюдением. Спустя неделю наступила трезвость. Я заново научился радоваться обыденным вещам: прянику на полдник к чаю, солдатскому тортику по четвергам, солнцу, прогулкам. Время от времени в центр приезжали бывшие зависимые, чтобы дать нам, ещё «не бывшим», наставления. Такие встречи мотивировали продолжать лечение дальше.

Консультанты нам рассказывали, что период зависимости от сложных веществ длится десять лет. Дальше — летальный исход. Бывших наркоманов не бывает — это факт. Есть те, кто больше не употребляет. Я зависимый на всю оставшуюся жизнь. Никогда не забываю об этом. Я постоянно держусь со «сжатыми кулаками», постоянно настороже.

В реабилитационном центре нашим первым заданием было написать письмо самому себе. Тема: «Почему я здесь?». Как оказалось, все мы, зависимые, стали бессильными перед веществом, обезумели.

От прошлой жизни у меня ничего не осталось. Единственное напоминание — еле заметные шрамы в паху. После реабилитации я понял, что справиться с зависимостью в одиночку сложно. Мне повезло: в конце выздоровления руководство центра предложило мне работу. Сейчас живу той жизнью, о которой даже и мечтать не мог. У меня любимая работа, жена и ребёнок. Речи о наркотиках и быть не может. Я выкарабкался, прошёл этот путь, чтобы стать сегодняшним Ильёй.

Современные наркоманы, которые сидят на мефедроне, амфетамине или на солях, сходят с ума. В нашем центре проходила реабилитацию молодая девочка. На одном из групповых занятий она собралась, оделась, повесила сумочку на плечо и вышла: только не в дверь, а в окно. Осталась жива, повезло. А сколько таких погибло? У современных наркозависимых настолько сильные и реалистичные галлюцинации, настолько они перед ними бессильны, что совершают безумные вещи. Фантазии и бессонницы регулярно мучают их. Четверо из пяти привезённых в наш реабилитационный центр наркоманов, прежде чем пройти курс реабилитации, направляются в психиатрические отделения. Там зависимые «едят» таблетки, чтобы постепенно возвращаться в социум.